— Напрасно ты плачешь, Аиша, — промолвил брат сухо, без тени сочувствия. — Абдель Малик хочет помочь тебе вырастить достойного человека. Не думай, что твои французские книги помогут сыну понять жизнь. Он должен жить с отцом. Он должен приобщиться к вере Аллаха, милостивого и милосердного. Можно подумать, что твоего сына увезли на край света! Захочешь повидать его — поедешь в деревню.

— Я все поняла, — закричала Аиша, — ты в сговоре с моим врагом, ты не хочешь мне помочь! Как я несчастна! Мальчик еще так мал, а его лишили всего, что ему привычно и дорого. Абд ар-Рахман любит музыку. С какой радостью он слушал вместе со мной великого Моцарта. Он любит сказки и легенды Древнего Египта. Кто ему даст все это в деревне? Там нет ни одного грамотного человека! Как он будет жить без материнской любви и заботы? Как я буду жить?..

Уже за дверью Аиша услышала слова брата, брошенные ей вдогонку:

— Не обязательно быть поэтом. Можно стать адвокатом, банковским служащим, и еще сотни других занятий ждут твоего сына!

Горе Аиши было огромно. Она знала обычаи и традиции деревенских жителей, знала по рассказам брата и других людей. Она понимала, что никакие мольбы не помогут убедить Абдель Малика в том, что сын должен расти у матери. Она знала, что в семь лет мальчика могут забрать, потому что отец мусульманин обязан растить мусульманина. Аиша нашла человека, который согласился за плату время от времени бывать в деревне Абдель Малика и узнавать о судьбе мальчика. Она не смела ему что-либо послать, так как знала, что мальчика могут отправить куда-нибудь далеко и всякая связь будет потеряна.

Соседка Медея, которую потрясло несчастье Аиши, навещала и давала советы несчастной матери. Вместе они продумали план похищения мальчика с переодеванием и участием двух всадников, которые могли бы защитить Аишу в случае перебранки. Аиша приготовила для себя одежду крестьянки, взяла под залог трех коней и условилась с двумя рабочими-садовниками отправиться в деревню, где жил Абдель Малик.

Прошло уже пять месяцев с того дня, как Аиша лишилась сына. Она была уверена, что справедливость восторжествует, она сумеет увезти мальчика. А там видно будет. Может быть, придется покинуть Египет. Она на все согласна. Не для того ли она так усердно училась, чтобы передать свои знания сыну? Ей так повезло в школе. Ее учителем оказался человек, влюбленный в свое дело — старый француз, Пьер Франсуа, который дал знания, открывшие девочке загадочный мир природы. Пьер Франсуа научил своих воспитанниц отличному французскому произношению и привил им любовь к французской литературе. Большой знаток египетских древностей, он с увлечением преподавал своим юным слушательницам историю Древнего Египта. И все это драгоценное накопление Аиша пыталась передать сыну. Но как мало она успела. Если бы ей удалось вернуть домой Абд ар-Рахмана!

А мальчик жил в печали. Он сторонился незнакомых людей, не любил, когда его спрашивали, где его мама. И все же у него появились товарищи. Мальчикам из его группы нравились сказки, которые аль-Хамиси рассказывал им после занятий. Он научил их петь детские песенки, а иногда рассказывал о фараонах. Тогда дети готовы были слушать до поздней ночи.

— Ты своими глазами видел Карнакский храм с колоннами, каких нет на свете? — удивлялись дети.

— На каждой может стоять сто человек, — повторял Абд ар-Рахман, — а их много! — Он радовался тому, что открыл мальчикам неведомое.

Каждый четверг сын Абдель Малика аль-Хамиси приезжал в дом деда за провизией. Как-то бабушка обнаружила, что внук не имеет ладанки. Она страшно огорчилась. Поговорила с дедом. Дед куда-то ходил, долго не возвращался и наконец принес треугольный футлярчик со шнурком. Бабушка взяла у внука маленькую красную шапочку и привязала к ее макушке этот футлярчик.

— Что это, бабушка? Зачем?

— Амулет от сглаза, внучек. Я то и дело слышу похвалы соседей. Нужна защита от зла завистников. Думаешь, легко мне выслушивать глупые речи соседок. Одна сказала мне: «Смотрю на твоего Абд ар-Рахмана и не верю, что это сын Абдель Малика, можно подумать, что он сын султана». Теперь я спокойна за тебя. Знаешь, что написано на амулете? «Ищу защиты для тебя у господа рассвета». Это твой учитель подобрал такую хорошую строку из священной книги.

Абд ар-Рахман задумался, почему мама не повесила ему на шапочку такой амулет? Разве она не любит его? Конечно, любит, только не верит в амулеты. Она как-то сказала: «Терпеть не могу суеверий».

В очередной четверг, собираясь на железнодорожную станцию, чтобы поехать за провизией, аль-Хамиси размечтался: а вдруг он встретит маму на станции. Мама скажет: «Сынок, поедем домой. Довольно тебе мучиться в деревне. Думаешь, я не знаю, как тебе плохо?»

«Мне плохо, — подумал Абд ар-Рахман. — Мне совсем плохо. Почему-то кружится голова и в горле что-то торчит».

Он вскочил и заметался по комнате. Удивился. Не стало сил взять свой мешок и пойти на станцию. Он лег и словно провалился в горячую печь. Мальчик метался, стонал, его долго никто не слышал. Лишь к вечеру, когда Фатима вспомнила, что не видела уходящего с мешком мальчика, она зашла к нему и ахнула. Он был в бреду. Женщина коснулась горячего лба, прислушалась к дыханию больного, задумалась: что делать? Не могла вспомнить заклинание. А мальчик ловил ее руки, целовал и шептал: «Мама! Мамочка!»

Прислушиваясь к лепету бедного мальчика, она решила посоветоваться с соседкой. Все, что она узнала, было ей давно известно, только забыто. Дети уже выросли, и с ними не было таких хлопот. Сами лечились от болезней. Соседка напомнила лечение.

Фатима взяла глиняную чашку и пошла к старому богослову с просьбой помочь в беде. Учитель, не долго думая, взял черные чернила и написал на внутренней стороне чашки строку из Корана, которая, по его мнению, была целительной.

— «И исцелит грудь у людей верующих», — прочел он женщине, велел налить немного воды, поболтать, чтобы надпись смылась, и напоить мальчика. — Он очень быстро поправится, — сказал старый богослов.

Все было сделано по правилам, а жар не проходил, мальчик метался, стонал, просил пить. Тогда Фатима решила обратиться к бабке, которая лечит травами. Травы и помогли подняться. Однако прошло еще много дней, прежде чем Абд ар-Рахман смог пойти в Куттаб.

Старушка его кормила, приносила парное молоко, а когда он собрался в деревню бабушки за провизией, она его не пустила.

— Не надо торопиться к бабушке, ты еще слаб, — сказала она и принесла ему немного кунафы — сладкое блюдо из теста, меда, орехов и масла.

Это было праздничное угощение, приготовленное к предстоящему Рамадану — великому посту. Бедняки редко позволяли себе такую роскошь. Абд ар-Рахман еще ни разу не ел кунафы у бабушки. Он был очень благодарен за внимание.

— Почему-то никто не спешит навестить тебя, — сказала как-то Фатима. — Могли бы подумать: не болен ли сын Абдель Малика? Беспечные люди!

Абд ар-Рахману стало стыдно за своих родственников.

— Они уехали в город, — сказал мальчик. — Они не знают, что я болен.

— Не говори неправду. Бабушка никуда не поехала, я знаю, у нее больные ноги. Могла прислать кого-либо из деревни.

«Что-то случилось в доме бабушки», — подумал Абд ар-Рахман.

В прошлый четверг бабушка была так ласкова, а отец даже взял его с собой, когда отправился в соседнюю деревню по делам. Он посадил его впереди себя, и красивая лошадка, словно сделанная из шоколада, понесла их по полям, по берегу Нила. Маленький аль-Хамиси впервые сидел верхом на лошади. И хотя отец придерживал его, ему было приятно цепляться за черную гриву. Домой они возвращались уже в ночной прохладе. На небе сияли звезды и лунный серп казался серебряным. Отец вдруг запел грустную песню любви. Он пел с надрывом, казалось, что звуки исходят из его сердца. Он пел и плакал. Абд ар-Рахман почувствовал, как слезы отца залили его лицо. Ему стало жалко бедного Абдель Малика.

«Почему ты плачешь? Ты болен?»